За день до нашего приезда, здесь были первые заморозки и, несмотря на наши надежды, ягод практически не было. Зато, грибов выросло немерено, и такие все большие, аж жуть, я таких еще не видел. Съедобные тоже попадались. По пути собирали только белые, и только шляпки. Как мы шли, описать очень трудно. Накрапывал мелкий, холодный дождь. Мешки весили килограмм, эдак, по тридцать. Топать приходилось по пересеченье, где чередовались мокрый песок, болото, подъёмы и спуски, просеки и тропы, реже дороги. В общем, через некоторое время, мы имели бледный вид. Сразу на ум пришли слова из песни Визбора: (обращение к рюкзаку): «Ну, что ты стоишь на тропе, ну, что ты не хочешь идти». Скоро все вымокли и речушки, которые переходили вброд, форсировали уже, не снимая ботинок. Короче башню сносило капитально, ха-ха ловили по поводу и без него.
Немного поплутав по тайге и почти выбившись из сил, мы поняли, что до темноты нам не добраться до Морпома. Побрели до зимовья Кальколь (на Коми это игрушка, забава). Оно было ближе Морпома на 5 км вниз по течению. Когда добрались, радости не было предела. Перспектива ночевать под открытым небом в тайге, не впечатляла, тем более видели свежие мишкины следы. Как потом нам сказали местные, медведей в этом году больше, чем зайцев.
Кальколь представляет собой бревенчатую избу на берегу реки. Внутри всё простенько, но со вкусом: печка, стол с лавками и топчаны. На улице, рядом с избой костровище и большой стол. Избы в тайге не запираются. Здесь мы нашли посуду, котелки, чайник, дрова. В общем, всё, что нужно злым, мокрым, голодным и замерзшим московским охотникам. Отдохнув немного, стали готовить ужин. Илья быстренько сбегал в лес и притащил рябчика. Истопили печку и сели есть под светом керосинки. На ужин у нас был суп из рябчика и белых грибов. Романтика.
